Игумен Роман (Медведев)
Эта статья — проповедь, составленная на основе слов священномученика Протоиерея Иоанна Восторгова, произнесенных им в Покровской церкви поста Александровский на Сахалине во время его миссионерской поездки по странам Дальнего Востока после трагического окончания русско-японской войны 1904-05 гг., и предназначенная для оглашения на Божественной Литургии 17 июля 2010 г. на праздновании светлой памяти Царственных мучеников Царя Николая II и его Августейшей Семьи, в день прибытия в г.Александровск-Сахалинский Морского крестного хода из Владивостока.
«Так много дум и чувств возбуждает прошлое и настоящее этого острова, стоящего на самой грани России у таинственного и мирового Великого океана». Такими словами столетие назад начинал свою проповедь великий русский проповедник и миссионер священномученик протоиерей Иоанн Восторгов, во время своей поездки по странам Дальнего Востока по высочайшему пожеланию Государя Императора Николая II. Миссионерская поездка отца Иоанна была посвящена осмыслению результатов трагической для России русско-японской войны и напоминанию о верности «мировому предназначению» русского народа. Слова, которыми мы начали сию проповедь, отец Иоанн и произнес в том храме, на месте которого стоит вновь воссозданный Покровский Собор, в котором все мы собрались на Божественную Литургию в нынешний день 17 июля 2010 года в празднование памяти святых Царственных мучеников: Царя Николая Александровича, Царицы Александры Феодоровны и их Августейших детей наследника царевича Алексия и великих княжен Ольги, Марии, Татианы и Анастасии.
В день прибытия на Сахалин святого священномученика и исповедника отца Иоанна Восторгова, Церковь прославляла святого Архангела Гавриила. «Вслушайтесь в молитвы в честь его», говорил тогда отец Иоанн, «что он прославляется Церковью прежде всего как ангел-благовеститель: и Захарии он говорил о рождении Предтечи и Деве Марии, а в лице Ее всему миру благовествовал он радость спасения и избавления в воплощении Богочеловека…» И отец Иоанн обратился к тогдашним жителям Сахалина со словами надежды и поддержки: «Как хочется и Вам», говорил он, «повторить и возвестить здесь благовестие, правда, не ангельское, — ибо оно много веков уже освещается миру, но благовестие человеческое, однако, все же благовестие. Сахалин — уже более не «каторжный» Сахалин. Волею Государя Императора ему дано новое устройство: жители переименованы в вольных поселенцев, им дано управление как свободным сынам родины, дано полное уравнение с жителями материка и далекой внутренней России. Над старыми грехами, над всем преступным прошлым поставлен крест: оно, это прошлое, погребено в путях Монаршего милосердия. Нет больше принудительной и страшной каторги, все свободны, все прежнее забыто, и этот остров и его жители призываются к новой жизни».
С тех пор, когда святой миссионер проповедовал в этом храме, прошло сто лет. Много это или мало? Это больше, чем обычная человеческая жизнь и множество событий произошло за это время, кардинально изменившие даже лицо нашей страны. Но в то же время, в путях Божественного Промысла, этот срок ничтожный, поскольку для Бога «тысяча лет как один день». И ежедневно изменяющийся мир есть ни что иное как отображение временного и скоропреходящего «мира сего», мира материального. В Божественной же Памяти все вечно и постоянно!
Современные православные жители нашей страны, сохраняющие память о своем происхождении и верность своему духовному имени Христианина, способны услышать в словах священномученика Иоанна Восторгова неизменяемый и сто лет спустя призыв к новой жизни для нас с вами, для всего нашего народа, пережившего и переживаемого страшные потрясения прошедшего века: коварное посягательство на вековое устройство Русской Державы, кровавые перевороты и революции, распятие на Голгофе Русской церкви и гражданская война, которая до сей поры разделяет наше общество, братьев и сестёр, перерождая великий и единый некогда народ в сокращающееся из года в год население будто бы без рода и веры, без прошлого и будущего.
И раздаются часто мнения, что мол не надо ворошить прошлого, следует забыть все плохое, надо жить сегодняшним днем. И стараться выжить в это непростое время.
Православные! Если бы мы не посещали храмов Божиих, не жили по церковному календарю и не переживали православных праздников, напоминающих так много о событиях, происходивших не только недавно, но и тысячи лет назад, мы давно бы уже перестали чувствовать вечность жизни, забыли бы о тех, кто передал нам откровение и смысл этой жизни и, самое важное, перестали бы ожидать «жизни будущаго века». Ведь в воспоминании исторических библейских и церковных событий мы по настоящему таинственно соприкасаемся с вечной жизнью, которая в Божественном Промысле не имеет ни времени, ни лет, ни часов.
Вспомним о нынешнем дне, когда Русская церковь творит память Великих Августейших Мучеников. Без малого столетие пролетело после той ночи, когда в страшных мучениях и в христианском подвиге взошли на свою собственную голгофу Царственные мученики. И тьма той ночи легла на всю нашу дорогую Родину на долгие и долгие десятилетия! Разве мы в день памяти этой поистине всенародной трагедии не переживаем то событие всей своей душой и всем своим самочувствием?! А разум не разъясняет ли нам разрушительные последствия того убийства для всей жизни нашей страны, испытываемые нами и по сей день?! Как тела Царственных мучеников стали расчленяемы и сжигаемы, и сокрыты в безвестности, так и Царство Русское, поруганное и расчлененное, оказалось в некотором забытии, но остается в тайных глубинах народной русской совести.
И уж, конечно же, не можем мы согласиться, что наше прошлое вычеркнуто из нашего самосознания; что мы сможем наладить будущую жизнь без знания и понимания прошлого. Родного пошлого, из далека которого так близко и так современно раздаются голоса и советы наших славных и любимых предков, живых в вечном Божественном Царстве и по отечески наставляющих нас на благие и спасительные для нас пути жизни. Неужели мы так и не захотим остаться их родными по крови и верными сынами и наследниками?! Ведь если будущее нашего народа строить не на фундаменте и примерах нашего родного прошлого, то обязательно будущие поколения превратятся в инородных, иноземных и иноверных мутантов. Будем ли мы равнодушны и бездеятельны, чтобы допустить это?! Нет!
Как и во всех православных храмах нашего великого государства, и на всех часовых поясах всего мира собираются православные христиане в единую Вселенскую Церковь Христову, так и наше с вами предстояние здесь в этом храме перед Алтарем Господним подтверждает то, что жив Народ Божий, проросший из пепла и вырастающий в живое и плодоносное Древо. Ибо корень сего Древа посажен в вечно неувядающем Райском саду Самим Божественным Садовником, ласково и терпеливо ухаживающим за Своим творением и ограждающим его от ненастий «мира сего», грубости чужеродных садовников-самозванцев или смертоносных нахождений дьявольской саранчи.
Наверное это и есть то Благовестие новой жизни, о котором объявил с этого же Амвона святой батюшка Иоанн Восторгов, которое и теперь столетие спустя хочется произнести и напомнить этому дальнероссийскому краю; Благовестие новой жизни – «новой» не в понимании чего-то «прогрессивного», нового изобретения, но новой, вновь оживающей, не подверженной коррозией смерти и тления, вечной жизни, животворимой Духом Творца Бога нашего, восставляющего из небытия и забвения не только человеческие души и народы, но и целые регионы и пространства нашей Родины.
Вновь услышим слова отца Иоанна, так по-современному воспринимаемых нашим слухом: «На грани России значение этой окраины еще более возвышается, и, вместе с тем», пребывание и труды здешних жителей «естественно поднимаются и вырастают в собственном сознании и в собственных глазах: ведь они здесь… пред лицом чуждого России мира… как свободные русские граждане представляют собой Россию… Все это, конечно, есть благовестие здешнему краю… А впереди виды на переселение сюда русских людей, на усиление промышленности, прилив торговли, улучшение путей сообщения, с общим оживлением жизни во всех направлениях. Как же можно отрицать и отвергать, что это есть воистину благовестие всему краю? Но смотрите, при каких тяжких условиях, при какой тягостной обстановке оно возглашается! Так тяжело и скорбно все вокруг как эта моросящая погода, как эти бури и штормы, нами только пережитые в море, как этот дождь и туман, — тяжело, что самое благовестие звучит как бы иронией и насмешкой… И видно всюду действительно великое не устройство, какое-то равнодушие, неумение и неохота взяться за дело, начиная от религиозного, самого главного, когда сотни и тысячи людей, целыми годами не слышат молитвы и богослужения, не видят священнослужителей и видно всюду, как проходят» годы, затерянные в вихре «перестроек», безконечных «реформ» и экспериментов, междоусобных и партийных браней, народного безверия, неизвестности будущего и потери нравственных ориентиров, «годы, которые должно было отдать самоотверженной деятельности по устроению края, как и всего нашего государства, — дорогие годы, безвозвратно пропавшие в бездеятельности и унынии. А время идет, безжалостное время, упущение которого смерти подобно, а уныние, вялость духа, равнодушие, отчаяние, — все это растет… И слышатся речи, что не стоит здесь жить, трудиться и бороться, что надо отсюда уходить, потому что все равно придут и возьмут все японцы» или китайцы. «И слышатся речи, что край этот совсем без будущего и не стоит прилагать к нему рук. А если к этому прибавить наши общие русские замешательства, эту борьбу партий, это почти всеобщее забвение о высшем духовном предназначении православно-русского народа и принижение его до одних материальных задач, пред ним поставляемых, то какое же возвещается благовестие? Если слышишь суждение о том, что здесь нет уже никакой возможности сносно существовать, что сюда не пойдет никакое свободное переселение, что здесь не поднимутся никогда ни промышленность, ни торговля, никакие предприятия: то разве это уже не полное отрицание самого благовестия новой жизни? Братие и сестры! Читайте огненные слова самообличения Даниила пророка в 9-й главе его пророчеств, и примените его к себе. Да, воистину, по делам нашим постигло нас Божие наказание! Согрешили мы, беззаконовали», отступили от веры, переданной нам отцами, отдали на казнь Помазанника Божия, отравили безбожием и богохульством детские души, расточили наследие предков. «Можем ли не сказать пред Богом словами пророков: «За грехи наши и беззакония мы в поругании и посмешище всех окружающих нас. Не во главу, а в хвост стали мы в глазах чужеземцев и всего этого заслужили. У тебя, Господи, правда, а у нас на лицах — стыд?»
Но посланники Господни, братие и сестры, возвещали не только грозное наказание Божие, но и Его милость, не только весть о каре, но и благую весть помилования и новой жизни. Кости мертвые и сухие они видели оживающими, обреченное смерти и погибели они видели призванным и возрождающимся к жизни, сухие ветви видели процветающими зеленью… Они знали унывающих, которые говорили: «пересохли кости наши, и погибла надежда наша, и мы оторвались от корня». Но им они возвещали: «Так говорит Господь: опустошенная земля будет возделываема: процветет пустыня вечная, а развалившиеся, опустелые и разоренные города будут укреплены и населены» (Иезек. 36 и 37). Чтобы быть наследниками этого обетования, нужно сохранить корень жизни духовной, нужно сохранить способность познать свой грех и возжелать спасения, познать путь жизни, ведущей не только к восприятию, но и к осуществлению Божественного благовестия. Где он, этот путь для нашей дальней окраины?»
Позвольте нам несколько отклониться в сторону личных переживаний, схожих и с переживаниями отца Иоанна, когда он, уроженец далекого отсюда края, «по повелению власти церковной отправился в неведомую прежде Сибирь. Семь тысяч верст в течение долгих недель пришлось проехать (ему) в тогдашнее тяжелое военное время», когда он «очутился в городке на грани Дальнего Востока». И увидел здесь и почувствовал тоже, что и мы, ваши соседи, из Приморского края, Владивостокской епархии, яхтенные капитаны и члены экипажей морских малых судов, пенсионеры и юные, — организаторы, попечители и прочие участники морского похода, — когда мы отправились в дальнее путешествие на лодиях морских и воздушных к далекому и в то же время близкому острову Сахалин с тем, чтобы в каждом городе пребывания увидеть «тот же знакомый Алтарь, те же иконы, услышать пение молитвы, напевы, — все родное, близкое, дорогое». И повстречать таких же людей, соотечественников, говорящих тем же русским языком, родными по культуре, по духу и по вере. И, несмотря на развитие современных технологий в информационных, технологических и транспортных областях нашей жизни, что делает путешествия в большом пространстве в настоящее время более комфортными, а нас менее чувствительными к трудностям, которые, напротив, остро переживал отец Иоанн сто лет назад, «семь тысяч верст в течении долгих недель» пробиравшийся до тихоокеанского побережья, не смотря на все это, в нас, тем не менее, и сегодня остается живым чувство радости и надежности при встрече в любой точке огромного пространства нашей необъятной Родины, от Запада до Востока, близких нам по языку и духу людей, которых наша русская Матушка Церковь исповедует и величает не как иначе, но только братьями и сестрами.
«Возьмите небольшую сравнительно Германию, возьмите Италию, Францию, Англию и увидите, что там северные жители государства часто не понимают южных, жители одного острова не понимают жителей материка или другого острова, вследствие разности языка, который весь объединяется в вере и ею же питается. Это великое преимущество единства веры, это величайшее значение нашего святого православия…» Вот что нам всем «надобно воочию увидеть, наблюдать и испытать… чтобы постигнуть умом» эту главную спасительную и жизненную силу нашего народа!
И вот теперь, испытав и самый древний образ путешествия на морских лодиях, и самый современный по воздушному пространству, — что же мы видим и слышим теперь очутившись на Сахалине? «Не родной ли это храм? Не те же ли эти иконы, утварь, ризы, речи, молитвы, напевы, язык — не то же ли вокруг нас все, что мы видим по всей России? Вот он — корень, не умерший в земле, сохранивший способность жизни после бурь, невзгод, и если он не умер, то жизнь еще может забить здесь живым ключом. Вот оно великое духовное единение с отечеством, государством, народом, без которого будете вы как песчинка на морском берегу, как былинка, затерявшаяся в поле. Вот он тот национализм, тот достойный великого народа патриотизм, — воцерковленный, одухотворенный, осмысленный, который приобщает… неразрывно к великому русскому организму. Есть ли в нас этот корень? Жметесь ли вы к Церкви и вере, как к матери?»
И сто лет спустя мы слышим нелицеприятные слова отца Иоанна, его сравнение с язычниками, в русско-японскую войну варварски захватившими нашу территорию: «Смотрите», говорил он, «на южном Сахалине японцы, эти прославленные на весь свет якобы равнодушные к религии, за шесть лет построили около сорока своих буддийских, синтоистских храмов. А вы усердны ли к тем храмам, которые по крайней мере ныне были устроены?» К нам, живущим теперь, обращен этот вопрос. Не из-за нашего ли равнодушия к своей культуре и вере как сорняки выросли по всей Руси великой множество иноземных «храмов» и «молитвенных домов», центров и институтов, телепередач и пропагандистских шоу, обучающих русских людей другому образу жизни, в корне отличающемуся от традиционной русской культуры и отечественного православного понимания смысла существования мира? Ведь все идеологические и культурные практики и методы являются скрытыми «религиями» или, точнее сказать, лже-религиями, которые есть ни что иное как способы влияния на сознание и душу человека. Довольно не малое число наших братьев и сестер подвергаются различными современными средствами обработки и «промывки» ума и души; «плоды» такого чуждого просвещения прорастают, как «раковая опухоль» в глубинах души нашего народа. А значит следует честно назвать и метастазы болезни: оторванность от здорового и живого православного организма Церкви, наша безпечность и малодушие, охлаждение к вопросам духовным, обмирщение, процветание таких общественных недугов «мира сего» как властность, корыстолюбие, карьеризм, эгоизм и самообожение не только в сугубо мирской среде, но и, к великой скорби, в церковной, что причиняет боль и наносит смертельные раны всему соборному церковному организму и постепенно ослабляет в нас верность, братолюбие и единство – эти кровеносные сосуды тела церковного, органами и клетками которого мы все являемся. «Но если нет религиозности и горения веры», продолжает отец Иоанн, «что же удивительного, если вы — жертва страха, уныния, отчаяния и растерянности! Ибо вера, братие, вера есть дерзновение ума, отвага духа, вера есть богатырство души; вера есть молодость без старости; вера есть безграничность познания; вера есть источник бодрости, радости, безграничного развития и истинной неиссякаемой жизни. И, наоборот, равнодушие к вере есть начало тления и смерти! Будет у вас вера религиозная — будет у вас и вера в свою правоту, в свое право, будет добрая вера в будущее, вера в то, что пройдут дни вашего испытания и унижения, воспрянет наш народ в полноту сил, восклонит главу, станет во весь свой рост; в сознании и осуществлении нашего призвания почувствуем мы прилив богатырских сил, залечим раны, которые так горят и мучительно ноют, стряхнем сон от очей, стряхнем и всякое засилье чужеземцев и «земля опустошенная будет возделываема» по слову пророка. И заселятся «развалившиеся… города». Тогда пред лицом расстилающегося здесь пред нашими очами необъятного языческого мира, станем мы в силе своей, «станем добре, станем со страхом Божиим святое возношение» и благовестие Христово в мир приносити…»
И вроде бы мир изменился, и Россия уже другая, не похожая на прежнюю Православную Русь; и русский народ уже думает и чувствует по иному, пережив кровавые и нравственные потрясения, вызванные путаницей идеологических нововведений, обманов и мифов; и язык русский все больше умаляется и не замечается его духовная животворящая и объединяющая сила; и молодёжь будто бы перестала обращать внимание на историческое прошлое нашего Отечества, но которое только и может подсказать правильный путь в будущее, единственное способно подарить нам, современным жителям Российских просторов, богатейший опыт понимания смысла жизни не только своего народа, но и всего мира. И религиозное равнодушие, как трясина, поглотила большинство из нас…
Поэтому-то еще мало кто может расслышать живой голос Православия и Благовестие Православной церкви о новой жизни. Благовестие, братие и сестры, «это не есть нечто извне, механически нам навязанное. Как лекарство непригодно мертвому, так дар свободы и жизни и одушевленный призыв к работе бесполезны унылому и безверному, — человеку с холодным сердцем и опустошенной душою… Мы живем в веке, когда указанные истины надобно напоминать всем часто, громко и решительно… необходимо животворить и одухотворять нашу жизнь и работу духовным началом и приобщением их к делу Христову. Необходимо бороться с повальными духовными болезнями, — с безверием, религиозным равнодушием». И пусть слышим мы еще возгласы непонимания и презрения, недоверия и настороженности; слышим часто недоуменные вопросы: а зачем все это, все эти проповеди, призывы к жизни, крестные ходы с крестами, иконами и мощами?.. Думается, что это все тот же древний шепот врага рода человеческого, воздвигшего дерзкую брань против Бога, а поле битвы искусно строящего в сердце человека, по слову русского писателя Ф.М. Достоевского; и уныние, равнодушие и духовная сонливость есть признаки умерщвления души, ибо всякое дерзкое восстание на Творца и Его Закон оборачивается всегда духовной смертью. А мы с вами извнутри души нашей пойдем «навстречу сему благовестию; пусть оно соединится с нетленными сокровищами вашего бессмертного духа, а сокровища эти суть: вера крепкая, единение церковное и в нем единение с великим нашим народом, великим нашим Отечеством. Тщанием не ленивы, духом горяще, Господеви работающе, стойте в вере, бодрствуйте, мужайтесь, укрепляйтесь, тогда вы будете сами собой воистину носителями благовестия новой жизни, открывающейся для этой отдаленной, но драгоценной и бесконечно важной русской окраины, с которой можно давать России живительные соки, но можно наносить и смертельные удары. Здесь стража России. А на страже подобает вера, подобает бодрость и верность».
И словно подтверждением этому служит удивляемый всякого человека пример нашей матушки Царицы — Великой Мученицы Государыни Императрицы Александры Феодоровны, в день сей прославляемой и чествуемой вместе с Царем мучеником Николаем Александровичем и их святыми и светлыми чадами. Святая Царственная Узница, заточенная в темнице недругами и поработителями Руси, христоненавистниками, готовясь умереть вместе со всей Своей Царственной Семьей за Россию и Свой народ, находила в себе силы, питаемые верой, и утешала всех страждущих и плененных православных братьев и сестер, удерживая их от уныния и отчаяния. И сию проповедь мы заканчиваем словами Государыни, присланными Ею из заточения, но звучащими так свободно: «Потерпи, родная страна, и получишь венец славы. Награда за все страданья… Боже, как я свою Родину люблю со всеми ее недостатками! Ближе и дороже она мне и ежедневно славлю Творца, что нас оставил здесь… Верь народу, он силен и молод, как воск в руках. Плохие руки схватили его — тьма и анархия царствует; но грядет Царь славы и спасет, подкрепит, умудрит сокрушенный, обманутый народ… Господь не допускает уныния: Он охраняет от отчаяния, дает силу и уверенность в светлом будущем на этом свете!» Аминь.
Игумен Роман (Медведев)
Проповедь не была прочитана, как завершение III-го Морского крестного хода от Владивостока к Сахалину; епископ Южно-Сахалинский и Курильский Даниил (Доровских) не благословил огласить это приветствие.